Музей истории города Иркутска
имени А.М. Сибирякова

В истории Сибири и Прибайкалья в частности периодически возникал вопрос: что такое Сибирь для России и Россия для Сибири? Сибирская интеллигенция «за чашкой чая» любила смаковать темы самостоятельного развития региона. Зачастую лично не зная друг друга, люди в разных областях Сибири выступали как единомышленники-областники.

Областничество – значимое и оригинальное явление в истории Сибири. Оно представляло собой систему взглядов части местной интеллигенции второй половины XIX – начала XX вв. на прошлое, настоящее и будущее края, как специфической области (территории) в составе Российского государства, а также общественно-политическое и культурное движение, пытавшееся пропагандировать и реализовывать на практике эти идеи. Его возникновение и развитие было обусловлено сочетанием целого ряда экономических, политических и культурных факторов сибирской жизни.

Это движение зародилось в стенах Петербургского университета, где обучались будущие идеологи областничества Н.М. Ядринцев и Г.Н. Потанин. Они явились одними из основателей сибирского студенческого землячества. Члены землячества (С.С. Шашков, Н.И. Наумов, И.В. Федоров-Омулевский, С.С. Попов) были охвачены мечтаниями об обновлении Сибири. Приехав в Сибирь, активно путешествуя по ней, они занялись исследованием края, в том числе Прибайкалья и сопредельных с ним территорий, чтением лекций, сотрудничеством в местных газетах. Главной задачей областников, по мысли Потанина, был «переворот умов (в Сибири) и пополнение пустоты в (сибирских) головах».

В социальном отношении все областники были разночинцами. Ни один из них не был потомственным дворянином, в равной степени как и не был ни мещанином, ни крестьянином.

Непосредственно складывание идеологии сибирского областничества происходит в период 1860-1870-х гг. В 1862 году идеолог областничества Г.Н. Потанин сформулировал цели областнического движения: «Мы хотим жить и развиваться самостоятельно, иметь свои нравы и законы, читать и писать, что нам хочется, а не что прикажут из России, воспитывать детей по своему желанию, по-своему собирать налоги и тратить их только на себя же». При этом Потанин уточнял, что «областничество включает в себя сепаратизм не только в области культуры, но и в области политики, за исключением только самого крайнего акта (покушение на целость государства), который на обычном общепринятом языке называется политическим сепаратизмом; последний недопустим с государственной точки зрения; но областнический сепаратизм не угрожает целости государства, хотя может заходить очень и очень далеко».

Общественно-политические взгляды областников оформились в годы первой революционной ситуации, под непосредственным воздействием революционно-демократического лагеря. Серьезное влияние на формирование программы и идеологии областничества оказали декабристы, петрашевцы, польские политические ссыльные, а также работы П.А. Словцова.

Заметим, что преобладающие влияние на идеологию и взгляды областников оказывали, наравне с идеями «шестидесятников», народников, истории западноевропейских колоний, политические и экономические теории того времени. Через всю жизнь Н.М. Ядринцев пронес свое увлечение Северо-Американскими Штатами и уверенность, что Сибири уготовано столь же прекрасное будущее.

До конца своих дней Г.Н. Потанин и Н.М. Ядринцев не утратили интерес к западным социальным и экономическим теориям. Список западных авторов, чьи имена довольно часто упоминаются ими в своих сочинениях и письмах, обширен. Это П.-Ж. Прудон и Луи Блан, А. Сен-Симон, Г.-Ч. Кэри, К. Маркс, В. Рошер и А. Леруа-Болье. В сочинениях Д. Дрепера о колонизации в Америке они ищут подкрепление своим мыслям о влиянии климата на развитие Сибири, ее население. Интерес к западным идеям диктовался, прежде всего, необходимостью дать научное обоснование так называемых «сибирских вопросов».

Именно западные идеи и колониальный опыт подтолкнули областников к осознанию колониального положения Сибири в составе Российской империи.

Сложные отношения сложились у областников и с православной церковью. Будучи политически ориентированными на отрицание религии, они всячески принижали просветительскую роль христианства, прогрессивный характер христианизации национальных территорий в связи с ее участием в развитии земледелия. Областники не осознавали важности создания церковно-приходских школ, проведения богослужения на местных языках (в частности на якутском — прим. ред.), серьезное влияние христианства на развития мировоззрения коренных народов Сибири. Храмостроительство и вслед за ним развивающееся частное деревянное строительство ими забывалось. Зато выпячивались злоупотребления, допускаемые священо-церковнослужителями.

«Негативная оценка политики имперской России по отношению к сибирским народам, в том числе и православию, дана в работах Н.М. Ядринцева и Г.Н. Потанина, считавших, миссионерскую деятельность бесполезной и даже вредной. Тем не менее, ратовавшие за самоопределение сибирских народностей, «областники» признавали прогрессивную роль русского православного населения Сибири»

Ответная реакция не заставила себя долго ждать. Даже архиепископ Иннокентий Вениаминов, человек передовых взглядов: борец за открытие университета в Сибири, создатель азбуки якутов, тлинкитов, алеутов, администратор, боровшийся за открытие школ на национальных языках, так писал о судебных преследованиях областников (в письме протоиерею Д.В. Хитрову 29 июля 1865 года): «Новостей здесь добрых никаких, а худых не оберешься, например, теперь производится следствие в Омске о преднамеренном восстании или отделении Сибири от России… Главный коновод, некто Потанин, — в Омске, а здесь, в Ирктуске, — Щукин (сын Щукина учителя), он давно уже увезен в Омск; недавно увезли туда и Щапова нашего, и то и дело что увозят туда то того, то другого; поговаривают, что едва ли не увезут и Стукова протоиерея. Загоскина обыскивали.

Предполагалось по отделении Сибири от России устроить штаты на манер американских — смех и горе! Тому и другому есть основания — пока равносильные, а что будет впереди? — Бог знает.

Нигилистов здесь — тьма-тьмущая.»

Не учитывали областники и то, что по словам Д. Стефана: «по мере продвижения русского государства на восток организация системы управления и административного устройства на новых территориях происходило «больше просвящением, чем силой».

Поэтому и попытки областников начать в Сибири практическую деятельность, донести свое видение «нужд» региона до местного общества закончились «Делом сибирского сепаратизма» 1865-1868 гг., которое, наряду с другими факторами, на целое десятилетие смяло общественное движение в крае. Лидеры областников были привлечены к суду и приговорены к различным наказаниям. В этих условиях рядовые областники не смогли в полной мере воспользоваться для озвучивания своих воззрений юбилейными датами 1872 г., связанными с именем М.М. Сперанского. Сделать это было затруднительно и из-за отсутствия в Сибири данного времени авторитетного органа частной периодической печати.

Вместе с тем, изрядная доля оптимизма на будущность Сибири стала просматриваться при подготовке к празднованию 300-летия завоевания Сибири Ермаком.

Истоки этого оптимизма виделись и в том очевидном для современников факте, что местное общество наконец «начинает сознавать себя, заявлять свои недостатки и нужды». К этим «нуждам» последним в юбилейные дни областники по-прежнему относили всю гамму «сибирских вопросов», которые так и не получили разрешения в первые пореформенные десятилетия. Однако именно эти дни породили «воскрешающие» надежды в регионе, которому был подан «новый знак внимания Верховной власти к судьбе страны…»

От имперских властей областники и вся общественность Сибири ожидали увеличения числа школ; основания политехнической высшей школы; устройства общественных, городских и сельских читален, а также технических и ремесленных музеев. В этом списке фигурировали и развитие кустарных промыслов, выгодных производств; прекращение ссылки; введение реформ, плодами которых, как писала газета «Восточное обозрение», «уже много лет пользуется наша метрополия…»

В одной из статей, опубликованных в юбилейный год в «Томских губернских ведомостях», подчеркивалось, что «…на очередь поставлены три главных вопроса сибирской жизни – переселенческий, судебный и вопрос о ссылке». При этом не была забыта и земская реформа.

В более широком контексте пореформенной эпохи сибирская общественность, возглавляемая областниками, «сопротивлялась превращению региона в сырьевой придаток центра, призывала освободиться от «московского мануфактурного ига»… Высказывались обвинения, что метрополия высасывает не только материальные, но и духовные силы Сибири, централизовав всю научную деятельность и систему высшего образования».

Безусловно к 1917 году областничество проделало длительную эволюцию, развивая концепцию территориальной самостоятельности Сибири во главе с областным (региональным) органом управления – Сибирской областной думой, наделенной комплектом полномочий, аналогичных компетенции штата в федеральной системе США. Однако неоднократные попытки областнического актива перейти к практическим действиям и создать соответствующую общесибирскую организацию успеха не имели. В «реализации главных сибирских вопросов», поставленных областниками, можно отметить только открытие университета в Томске и введение, на исходе XIX века, в Сибири судебных реформ. Вместе с тем это движение более полувека оказывало свое, во многом благотворное, влияние на самые разные стороны жизни Сибири. Многие положительные перемены в экономической, политической, научной и культурной жизни края, произошедшее во второй половине XIX – начале XX вв., связаны с идеями и трудами Н.М. Ядринцева, Г.Н. Потанина, М.В. Загоскина, С.С. Шашкова и других представителей областничества.

Областничество в ходе своей деятельности эволюционизировало от увлечения революционным народничеством 1870-х гг., через либеральное народничество 1880-х гг. к буржуазному либерализму второй половины 1890-х гг.

Продолжение следует.
Статья подготовлена по материалам: 1. Очерков политической истории губернского центра “Иркутск накануне и в 1917 году”, с особой благодарностью д.и.н., профессору И.Л.Дамешек

2. Автореферата диссертации на соискание ученой степени доктора исторических наук «Деятельность русской православной церкви в Якутском крае: инкорпорация в Русскую государственность (XVII — нач. XX вв.)» И.И. Юргановой.